- Телефон
- +7(980)659-15-16
- Позывной
- Финик
Что такое «природная среда» и чем она отличается от леса?
Профессиональный сленг часто зарождается из потребности коротко обозначить что-то, что без сленга и терминологии требует длительных объяснений.
«Природная среда» — это как раз тот случай. Мои представления о том, что такое лес, менялись с опытом.
В детстве и подростковом возрасте я считал, что знаю, что такое лес. Лес — это когда на земле растут деревья, под деревьями ягодники или невысокая трава, немного кустарника. Через лес идут дорожки и тропинки, причем на тропинку можно выйти минут за 15. Еще был вариант зимнего леса, где вместо тропинок была лыжня. В лесу безусловно можно было заблудиться, и это было крайне неудачно — задержаться с возвращением домой на несколько часов.
После, получив некоторый туристский опыт, я познакомился с горной тайгой, полуторакилометровый спуск по которой занял около трех часов. Но все равно неотъемлемой частью леса был известный путь — где-то речка или ручей, где-то тропа, где-то горный хребет, где-то дорога.
И такой взгляд на лес достаточно типичен для человека, работа которого не связана с лесом. При этом даже некоторые «лесные» профессии (например лесозаготовка) не меняют этого представления: место работы лесозаготовителя — делянка, к которой ведет дорога.
Такой образ, несмотря на наличие некоторого опыта – иллюзия. Формируется эта иллюзия очень просто: люди просто не ходят туда, куда идти трудно, неудобно или незачем. Мало кому из грибников приходит мысль форсировать канаву по грудь в воде, ломиться через густой подлесок, подтопленный бобрами, перелезать бурелом общей высотой более трех метров, выходить на явно опасное болото. Люди заходят в лес удобной дорогой, ходят невдалеке от нее и возвращаются обратно. Опыт прогулок такого рода за грибами и ягодами укрепляет иллюзию контроля над ситуацией и, в конце концов, сводится к фразе, которую мы слышим десятки и сотни раз каждый год: «Да он 30 лет тут в лес ходит! Все места знает, как свои пять пальцев!». Да, он знает свой лес, а теряется в «природной среде».
Т Тайга за КАДом, неожиданные открытия первых двух лет
Природная среда Ленинградской области (Ленобласть или ЛО) — это достаточно неожиданное место. На то, чтобы перестать удивляться, у меня ушло два года, за которые я участвовал в поисках около 40 раз.
Первое открытие: лес наш значительно разнообразнее, чем думаешь. Как только ты перестаешь выбирать маршрут на месте по собственному усмотрению и следуешь указаниям руководителя ПСР (РПСР), сразу же выясняется, что:
• значительная часть леса заболочена;
• значительная часть болот поросла лесом;
• тропы и дорожки в лесу значительно более редки, чем думалось;
• бурелом — это нередкое явление;
• то, что ты раньше считал буреломом — просто немного валежника;
• большая часть природной среды поросла подлеском;
• значительная часть поросла густым подлеском;
• существенная часть поросла подлеском, через который трудно идти;
• линейные ориентиры часто непроходимы;
• звуковые ориентиры обманчивы.
Необходимость следовать заданному маршруту немедленно проявляет проблему с ориентированием. Рельеф Ленобласти по большей части плоский. Видимость в лесу ограничена, и в пасмурный день все направления выглядят совершенно одинаково. Выбрать верное направление, не имея компаса или навигатора, можно только случайно.
Из-за того, что лес мокрый, а подлесок неоднородный, последовательно двигаться в одну сторону тяжело. Достаточно немного свернуть, чтобы «обойти небольшое болотце», и направление движения может полностью измениться, а человек этого даже не заметит.
Видимые с некоторого расстояния ориентиры бывают предательски обманчивы.
Выйдя на линию электропередач, можно выяснить, что идти по ней невозможно, поскольку она залита водой, а то, что не залито, поросло густым кустарником, через который невозможно идти — надо все время перелезать, протискиваться, проваливаться.
Видимый из густого леса «просвет» при ближайшем рассмотрении оказывается вырубкой, которая заросла трехметровым мелколесьем. Под ногами перекопанная тяжелой техникой земля, канавы, брошенные на месте сучья и пни.
Лишенное ориентиров, но безопасное торфяное болото начинает прогибаться под ногами, вокруг появляются «окна», а совсем небольшой ручеек на болоте оказывается совершенно непроходим, потому что под тонким слоем воды этого ручейка не надежное дно, а метры рыхлого ила.
Видимые издалека засветки и сигнальные огни мгновенно теряются, как только вы с открытого места подходите к деревьям.
Пытаясь двигаться вдоль реки, обнаруживаешь, что река петляет, образуя старицы, окружена широким поясом кустарника и камыша — так что, если стоишь на сухом берегу, собственно река видна далеко не всегда. Задача «осмотреть берег реки» внезапно оказывается нетривиальна.
Иногда встречаются удивительные детали ландшафта: сочетание реки и затопленной на большом промежутке дороги создает полное впечатление пересечения двух рек. Болото размером 13х42 километра с триангуляционной вышкой на краю, которую местные жители называют «маяк».
Поселки, к которым нет автомобильной дороги. Дороги, которые ведут в тупик, к лесоразработкам, заброшенным более 50 лет назад.
Звуки далеко разносятся по открытому болоту и глушатся лесом. Из-за неудачной конфигурации местности в некоторых районах люди, выходя на слабые звуковые ориентиры, уходят от жилья в труднопроходимую пустынную местность.
Погружаясь в эту «природную среду» и сталкиваясь с реальными ПСР — как успешными, так и неудачными, начинаешь понимать, что именно убивает людей, которые теряются.
Гибнут люди в первую очередь от переохлаждения, а переохлаждение следует за сыростью. Даже после небольшого дождя любое движение через подлесок пропитывает одежду водой. Не всегда просто найти место, на котором можно присесть отдохнуть. Стоит вам присесть на болоте, как вы оказываетесь в холодной воде. Переходя болото у вас может не быть возможности отдохнуть в течение получаса. Для переутомленного и истощенного человека это может быть слишком много. Для того, чтобы развести в мокром лесу костер, нужны сухие спички или зажигалка, нож и опыт. Чаще всего у потерявшихся нет ничего.
Даже имеющиеся дороги и тропы, которые хорошо видны, когда вы движетесь по ним, из леса практически не видны. Можно идти вдоль лесовозной дороги по лесу и не замечать никаких признаков того, что эта дорога рядом.
Через два года поисков перестаешь удивляться. Но «природная среда» уже никогда не станет вновь тем безопасным и удобным «лесом», которым она была до того.
Р Региональная специфика
Коллеги из более суровых и малолюдных регионов искренне удивляются тому, в какой примитивной и ограниченной по площади местности мы ведем поиски. Мы искренне удивляемся тому, как люди ухитряются теряться в еще более ограниченных по площади лесах других регионов.
Региональная специфика велика и не сводится только к свойствам местной «природной среды». Специфика — это сочетание местности и людей, которые ходят в лес. Чем серьезнее воспринимается местными жителями лес, тем большее внимание они уделяют подготовке. В Архангельской области люди редко идут в лес в шлепанцах, шортах и майке, сказав родным на прощание: «Я тут на часик вдоль дорожки». Меньше людей идут в лес с обострениями хронических заболеваний. В Ленобласти доля людей, которые не могут вернуться домой из-за острых проблем со здоровьем выше, чем в Архангельской, и ниже, чем в Московской области.
Количество людей, которых удается привлечь к поискам также зависит от плотности населения, дорожной сети, расстояния до места поисков и внимания СМИ к поискам.
Сочетание специфики местности и специфики поведения людей в конкретном регионе определяет методику и технику поисков.
Александр Хайтин,
командир ПСО «Экстремум»
Профессиональный сленг часто зарождается из потребности коротко обозначить что-то, что без сленга и терминологии требует длительных объяснений.
«Природная среда» — это как раз тот случай. Мои представления о том, что такое лес, менялись с опытом.
В детстве и подростковом возрасте я считал, что знаю, что такое лес. Лес — это когда на земле растут деревья, под деревьями ягодники или невысокая трава, немного кустарника. Через лес идут дорожки и тропинки, причем на тропинку можно выйти минут за 15. Еще был вариант зимнего леса, где вместо тропинок была лыжня. В лесу безусловно можно было заблудиться, и это было крайне неудачно — задержаться с возвращением домой на несколько часов.
После, получив некоторый туристский опыт, я познакомился с горной тайгой, полуторакилометровый спуск по которой занял около трех часов. Но все равно неотъемлемой частью леса был известный путь — где-то речка или ручей, где-то тропа, где-то горный хребет, где-то дорога.
И такой взгляд на лес достаточно типичен для человека, работа которого не связана с лесом. При этом даже некоторые «лесные» профессии (например лесозаготовка) не меняют этого представления: место работы лесозаготовителя — делянка, к которой ведет дорога.
Такой образ, несмотря на наличие некоторого опыта – иллюзия. Формируется эта иллюзия очень просто: люди просто не ходят туда, куда идти трудно, неудобно или незачем. Мало кому из грибников приходит мысль форсировать канаву по грудь в воде, ломиться через густой подлесок, подтопленный бобрами, перелезать бурелом общей высотой более трех метров, выходить на явно опасное болото. Люди заходят в лес удобной дорогой, ходят невдалеке от нее и возвращаются обратно. Опыт прогулок такого рода за грибами и ягодами укрепляет иллюзию контроля над ситуацией и, в конце концов, сводится к фразе, которую мы слышим десятки и сотни раз каждый год: «Да он 30 лет тут в лес ходит! Все места знает, как свои пять пальцев!». Да, он знает свой лес, а теряется в «природной среде».
Т Тайга за КАДом, неожиданные открытия первых двух лет
Природная среда Ленинградской области (Ленобласть или ЛО) — это достаточно неожиданное место. На то, чтобы перестать удивляться, у меня ушло два года, за которые я участвовал в поисках около 40 раз.
Первое открытие: лес наш значительно разнообразнее, чем думаешь. Как только ты перестаешь выбирать маршрут на месте по собственному усмотрению и следуешь указаниям руководителя ПСР (РПСР), сразу же выясняется, что:
• значительная часть леса заболочена;
• значительная часть болот поросла лесом;
• тропы и дорожки в лесу значительно более редки, чем думалось;
• бурелом — это нередкое явление;
• то, что ты раньше считал буреломом — просто немного валежника;
• большая часть природной среды поросла подлеском;
• значительная часть поросла густым подлеском;
• существенная часть поросла подлеском, через который трудно идти;
• линейные ориентиры часто непроходимы;
• звуковые ориентиры обманчивы.
Необходимость следовать заданному маршруту немедленно проявляет проблему с ориентированием. Рельеф Ленобласти по большей части плоский. Видимость в лесу ограничена, и в пасмурный день все направления выглядят совершенно одинаково. Выбрать верное направление, не имея компаса или навигатора, можно только случайно.
Из-за того, что лес мокрый, а подлесок неоднородный, последовательно двигаться в одну сторону тяжело. Достаточно немного свернуть, чтобы «обойти небольшое болотце», и направление движения может полностью измениться, а человек этого даже не заметит.
Видимые с некоторого расстояния ориентиры бывают предательски обманчивы.
Выйдя на линию электропередач, можно выяснить, что идти по ней невозможно, поскольку она залита водой, а то, что не залито, поросло густым кустарником, через который невозможно идти — надо все время перелезать, протискиваться, проваливаться.
Видимый из густого леса «просвет» при ближайшем рассмотрении оказывается вырубкой, которая заросла трехметровым мелколесьем. Под ногами перекопанная тяжелой техникой земля, канавы, брошенные на месте сучья и пни.
Лишенное ориентиров, но безопасное торфяное болото начинает прогибаться под ногами, вокруг появляются «окна», а совсем небольшой ручеек на болоте оказывается совершенно непроходим, потому что под тонким слоем воды этого ручейка не надежное дно, а метры рыхлого ила.
Видимые издалека засветки и сигнальные огни мгновенно теряются, как только вы с открытого места подходите к деревьям.
Пытаясь двигаться вдоль реки, обнаруживаешь, что река петляет, образуя старицы, окружена широким поясом кустарника и камыша — так что, если стоишь на сухом берегу, собственно река видна далеко не всегда. Задача «осмотреть берег реки» внезапно оказывается нетривиальна.
Иногда встречаются удивительные детали ландшафта: сочетание реки и затопленной на большом промежутке дороги создает полное впечатление пересечения двух рек. Болото размером 13х42 километра с триангуляционной вышкой на краю, которую местные жители называют «маяк».
Поселки, к которым нет автомобильной дороги. Дороги, которые ведут в тупик, к лесоразработкам, заброшенным более 50 лет назад.
Звуки далеко разносятся по открытому болоту и глушатся лесом. Из-за неудачной конфигурации местности в некоторых районах люди, выходя на слабые звуковые ориентиры, уходят от жилья в труднопроходимую пустынную местность.
Погружаясь в эту «природную среду» и сталкиваясь с реальными ПСР — как успешными, так и неудачными, начинаешь понимать, что именно убивает людей, которые теряются.
Гибнут люди в первую очередь от переохлаждения, а переохлаждение следует за сыростью. Даже после небольшого дождя любое движение через подлесок пропитывает одежду водой. Не всегда просто найти место, на котором можно присесть отдохнуть. Стоит вам присесть на болоте, как вы оказываетесь в холодной воде. Переходя болото у вас может не быть возможности отдохнуть в течение получаса. Для переутомленного и истощенного человека это может быть слишком много. Для того, чтобы развести в мокром лесу костер, нужны сухие спички или зажигалка, нож и опыт. Чаще всего у потерявшихся нет ничего.
Даже имеющиеся дороги и тропы, которые хорошо видны, когда вы движетесь по ним, из леса практически не видны. Можно идти вдоль лесовозной дороги по лесу и не замечать никаких признаков того, что эта дорога рядом.
Через два года поисков перестаешь удивляться. Но «природная среда» уже никогда не станет вновь тем безопасным и удобным «лесом», которым она была до того.
Р Региональная специфика
Коллеги из более суровых и малолюдных регионов искренне удивляются тому, в какой примитивной и ограниченной по площади местности мы ведем поиски. Мы искренне удивляемся тому, как люди ухитряются теряться в еще более ограниченных по площади лесах других регионов.
Региональная специфика велика и не сводится только к свойствам местной «природной среды». Специфика — это сочетание местности и людей, которые ходят в лес. Чем серьезнее воспринимается местными жителями лес, тем большее внимание они уделяют подготовке. В Архангельской области люди редко идут в лес в шлепанцах, шортах и майке, сказав родным на прощание: «Я тут на часик вдоль дорожки». Меньше людей идут в лес с обострениями хронических заболеваний. В Ленобласти доля людей, которые не могут вернуться домой из-за острых проблем со здоровьем выше, чем в Архангельской, и ниже, чем в Московской области.
Количество людей, которых удается привлечь к поискам также зависит от плотности населения, дорожной сети, расстояния до места поисков и внимания СМИ к поискам.
Сочетание специфики местности и специфики поведения людей в конкретном регионе определяет методику и технику поисков.
Александр Хайтин,
командир ПСО «Экстремум»